Пангея |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Это нора имеет один вход и два ответвления. Один приводит в относительно небольшую, хорошо обустроенную нору, где находится жилище проповедника. Эта нора может вместить максимум двух волков. Другое ответвление приводит в логово жрецов, которое уже намного больше, чем логово проповедника. Подстилки жрецов состоят из мха, шкур животных и цветов. В сторону купели есть тайный выход, которым пользуются только в ночь распределения.
Локации рядом: | Сейчас в локации: |
Для Иорвинда
Чинная тишина царила в покоях жрецов всегда, но сейчас она была особенной. Тягучей, тяжелой, смиренной, не терпящей своего нарушения - зависшее в воздухе ожидание заставляло всех присутствующих учтиво склонить головы. В темноте нор едва заметным эхом раздавался монотонный шепот. Проповедник читал молитву.
[indent]
- Нь'ота, давшие мир и начавшие жизнь, мы, возрадовавшиеся зело, благодарим вас за нынешний день, за плоть, данную нам для трапезы, за сон, принесший утешение. Услышьте же нашу молитву.
[indent]
Агарес сидел, высоко задрав морду. Его ярко-красные глаза были закрыты. Челюсти едва шевелились в словах богослужения, будто скованные каменной хваткой. Его силуэт расплывался, растворялся в звуке молитвы, а разносящийся по норам дурман лишь усиливал эффект. Он был призраком этого места, всемогущим духом, но отнюдь не его добрым покровителем. Язык его был здесь, а сознание - далеко, в паутине хитросплетений, едва ли имеющих что-то общее со святостью. Острый ум его лезвием резал прошедшие события.
"Раилаг, Раилаг. Раилаг скорбит. Не дать ему знать - то просто. Страх. Паранойя. Он уже мечется, он, Раилаг. Так нуждается в совете и утешении. Без них скоро он будет подозревать - и многих, потеряет разум - и возможно, насовсем. Нужно быть осторожней, ос-то-рож-ней."
[indent]
- Уалф, Первоволк, самородящийся из Пустоты безбрежной, отец пламени благословенного, род Солнца начавший, узри души, души верующих истинно. Мы молимся о сохранности дара Твоего - о силе духа и тела наших, о воле Провидения всезрящего, о сохранности сущности нашей. Мы - молимся.
[indent]
Агарес расправил плечи. В уголках пасти скопилась вязкая слюна, и проповедник сглотнул, облизнув желтые клыки.
"Эруина. Её не найдут - "виновника" найдут раньше. Суды, суды и обезглавливания грядут. Кто-то останется без глаз. Раилаг уже полон опасений, они сыплются с него ледяным снегом. Нужно выбирать. Выбирать пра-виль-но."
[indent]
- Кулунгу, Скорбящий, Пастырь Стад, лик Луны в мир принесший, почуй кровь нашу, кровь верующих истинно. Мы молимся о сохранности дара Твоего - о силе океанов великих, полноте рек бегущих, здоровье молодых ручьев. Мы - молимся.
[indent]
Подул осенний ветер, и у входа в обитель зашуршали павшие листья. Воздух наполнился смоленым духом. Лес, такой беспокойный перед ликом холодного, неотвратимого будущего, стонал за дверью. У проповедника раздраженно дернулось ухо.
"...А жертва на праздник Нь'ота? Дисарэ? Девочка подозрительна, но полезна. Карьяла? Ка-а-ари, милое желтоглазое дитя, вьющееся вокруг Раилага нежной лозой. Нет, такую привязанность жестоко пока будет разрывать. Хотя, если несколько ускорить события, её небьющееся сердечко надежно прорубит Раилагу грудную клетку. Возможно, это даже лучший выход. Но - не сейчас. Не сейчас..."
[indent]
- Овель, Демиург, крыльями своими мир укрывающий, Хозяин Лесов и Лугов, покровитель врачевателей, узнай слова, слова верующих истинно. Мы молимся о сохранности дара Твоего - о дыхании деревьев вековых, о благополучии крон изумрудных, о крепости наших домов. Мы - молимся.
[indent]
Агарес вдруг вспомнил вкус дичи. Олененок, принесенный охотниками, ещё хранил в желудке материнское молоко. Проповедник вылакал его без остатка, не обращая внимания на примесь желчи. Теперь она поднялась к горлу, сжав все горечью. Он сглотнул ещё раз.
"Нужно будет навестить Корсу. Пусть она будет рядом. Скоро она может понадобиться, моя дорогая "племянница". Если Раилаг не окажется столь сломлен горем, что не сможет далее жить..."
[indent]
- Чий'ни, Утешитель, Вызывающий Жизнь, Сердце земли плодородной, почувствуй шаги, шаги верующих истинно. Мы молимся о сохранности дара Твоего - о жилах добычи нашей, об охоте вечной, о круге жизни, однажды начавшемся и никогда не закончившимся. Мы - молимся.
[indent]
"...ему нужно будет немного помочь. В конце концов, какой толк в Отце без Матери?
[indent]
- Провидение, да не оставь нас. Награди достойных, не обидь надежды подающих...
[indent]
Молитва прервалась буквально на секунду. В последнем слове была... Задумчивость?
[indent]
- ...Накажи грешников, зло в душах своих таящих. Мы - молимся.
[indent]
Потянуло волчьим запахом. Кто-то пришел, кто-то стоял у входа. Вслушиваясь в сдавленные слова, Агарес чуть обернулся, но не встал. Эруина. Эруина...
Ничто в его виде не выдало и тени легкого мандража, который он испытывал каждый раз, когда слышал это имя. Эруина была опасна. Она была не просто препятствием - она была шансом для правосудия. Агарес не чувствовал этой благодетели, разумеется, но видел угрозу.
Её исчезновение - часть его бесконечного плана, где одна мысль цепляется за другую, создавая что-то... Что-то.
- Благословляю тебя. Входи, Иорвинд, и да будет Провидение к тебе благосклонно, - снисходительно проговорил он. - Тяжелые времена настали. Это дело не терпит отлагательств.
Проповедник медленно встал. Его кроваво-красные глаза светились в темноте жутким, сакральным светом, кажется, пронзающим все насквозь. И сейчас его взор устремился на жреца. Иорвинд был молод, статен, была в нем мечтательность и надежда. И - что важно, - гордость. Она была видна Агаресу: в его движениях, говоре, амбициях. Проповедник его не трогал. Он не был интересен, если, конечно, ему нечего скрывать. Произнеся ныне запретное для Святого имя, он рисковал накликать на себя беду.
"Мотылек, - в его голове вдруг появилась странная ассоциация, - Мотылек прилетел, и бьется в пламя. Посмотрим, обожжешься ли ты, Иорвинд, благословенный Нь'ота, жрец Провидения."
Святой наполнился жутким весельем, так похожим внешне на светлую надежду.
- Вы нашли её?
[NIC]Агарес[/NIC]
[AVA]http://forumstatic.ru/files/0018/4e/5f/53744.png[/AVA]
Цветущая поляна ------>
[indent] Вдох — от корявых стен, бугристых корнями, камнями, рытвинами, приглушая слабые отзвуки внешнего мира, сквозь сладко-горький дурман в лёгких и назад, где сонм запахов вплетался в сознание — выдох. Вдох... ухо дёрнулось, уловив голос. Взгляд скользнул во Тьму впереди, словно голос этот там – во плоти. На пару мгновений, покуда не оборвался последний слог, мир вокруг опустел, исчез, как в тумане; только жрец, его мысли, внезапно исполнившиеся дерзким любопытством, да снисходительное благословление Проповедника.
[indent] Выдох.
[indent] Иорвинд шагнул в пастрову обитель. Места в ней было немного, и волк, чуть пригнувшись, остановился у самого входа аккурат перед Агаресом. Янтарь глаз Искателя на мгновение — или дольше — столкнулся с кроваво-красным рубином, венчающим и без того величественный, складный облик Святого. Что-то неуловимое мелькнуло в мыслях, что-то... что жрец благополучно упустил; взгляд его сместился правее и ниже, — как того требовала иерархия, — охватывая меж тем весь силуэт собеседника.
— Благодарю Вас, Святейший.
[indent] Полумрак норы не мог скрыть некоторую... особенность, присущую образу Агареса: пёструю шкуру, жилистое тело и горящие алым глаза, бархатный, вкрадчивый, глубокий голос и мягкость произносимых им слов — неудивительно, что столь обаятельный волк пользовался популярностью среди своего народа — во всех смыслах. Манящее обличье мешало разглядеть то, что под ним скрывалось; находясь рядом, любой подвергался наплыву если не восхищения, интереса, то благоговейного страха.
[indent] Иорвинд чувствовал всё это разом, а ещё — неясное, глубинное раздражение... и скепсис; где-то в тёмных углах подкорки, где жил тот самый самолюбивый червь. Сомнение. Понять бы только, есть ли ему реальная причина или то — просто очередное подростковое нежелание давать кому-либо собой манипулировать.
[indent] Вопрос Проповедника — практически с порога — застал волка врасплох, едва не затерявшись в его спонтанных размышлениях.
— Наш... о, нет, нет. Мне так жаль, Святейший, но ни её, ни даже её следов мне отыскать не удалось, — жрец сжал губы, недовольный собственным провалом не меньше, чем вышестоящие. Ведь если Эруина ещё жива... если допустить, что она не сбежала, устав от стайного уклада и оставив своих подданных гадать о собственной судьбе, что она на деле попала в беду — и медленно умирала сейчас где-нибудь в Нь’ота забытой яме, отчаянно ожидая помощи хоть от кого-нибудь, стеная и моля Провидение дать ей второй шанс... кот с тем, что она пастр, да хоть слуга или чужак; плевать на характер, на поступки, плевать на справедливость — никто не должен быть брошен на произвол судьбы. Никто. — Есть, конечно, и другие, кто пытался — сейчас они говорят с Отцом — и, возможно, у них есть что-нибудь, но я... кхм. Я принёс весть... другого толка. — Иорвинд на мгновение замолчал и сморгнул, собираясь с мыслями. — Нь’ота говорили со мной. — "Разговор у нас вышел так себе, но, кот возьми, это было потрясающе…" — Их ответ... предостережение. Или пророчество. Они сказали следующее:
"Мы видим. Алое солнце. Слепнет и губит. Мы. Видим. Грядёт. Раскол."
— Это как-то связано с Эруиной, Святейший, потому что Нь’ота ответили мне так на просьбу помочь в её поисках. Я почти уверен, что речь идёт о стае. Раскол грядёт среди нас. Возможно... возможно, Эруина мертва. Кто-то убил её, чтобы внести в наши ряды сумятицу. Или она знала — про Раскол. Но мне не совсем понятно, что значит Алое Солнце, которое слепнет само и губит других. Это может быть иносказание к чему угодно — к собственно Солнцу, к Луне, к крови или к... — "...глазам." Иорвинд осёкся на полуслове. Глаза могут слепнуть в прямом смысле слова – в отличие от всего перечисленного. И если это так, то...
[indent] Жрец закрыл забывшую вернуться на место челюсть и мельком взглянул на Агареса в упор. Всего на долю секунды, чтобы затем вновь скользнуть по багряным тонам в его радужке, ощущая, как по спине волной пробегает могильный холодок — от холки до копчика, заставляя шерсть на загривке нервно колыхнуться.
[indent] "Глаза красные не только у Агареса." Да, это так. Но если вдруг Алое Солнце — про него, то, стало быть, Иорвинд только что дискредитировал себя перед могущественным и влиятельным врагом.
[indent] Мелкая дрожь пробила жреца. Незаметная, но неприятная настолько, что впору впасть в щенячество и хорошенько встряхнуться, неистово дёргая конечностями. Несмотря на жгучее недоверие к Проповеднику, — и всем высшим, — вдруг возросшее в несколько раз, всего лишь мгновенное замешательство промелькнуло на морде Винта, всего лишь небольшая заминка с последнего его слова до продолжения.
— ...к кошачьим пастям, не знаю. — волк вновь поднял взгляд. — Я верю, что вы сможете понять волю Нь’ота гораздо лучше меня… Святейший. — короткий поклон.
[indent] "Почему-то мне кажется, что я влип."
[indent] "Потому что так даже веселее?"
Отредактировано Иорвинд (20.08.2018 22:32)
Для Иорвинда
Змея внутри Агареса грелась, свиваясь в тугой каменный клубок. Не нашли. Не нашли, разумеется, не нашли. Вмиг Иорвинд перестал занимать мысли проповедника - в чем его прок? Мысли пошли по истоптанной дорожке. Огорчиться. Выслушать. Обнадежить. Поблагодарить. Тонкие нити, заставляющие жертву паука дергаться так, чтобы она запуталась ещё больше.
- Прискорбно, - констатировал он, - Но веры терять нельзя. Если Эруина жива...
Проповедник коротко вздохнул.
"Можно возвращаться к... работе. Раилаг, Раилаг, сегодня он будет безутешен, он..."
"...Что еще?!"
Агарес было снова устремил взгляд на Иорвинда. Жрец рассказывал об истинной цели своего визита.
Тот начал говорить о знаке Нь'ота, и Святой медленно отвернулся, вглядываясь в темноту пещеры. Лишь подрагивающие уши свидетельствовали о том, что проповедник - весь во внимании.
Он слушал рассказ жреца, не перебивая. Молча. Молча, и в молчании этом что-то хищное шипело и стрекотало. Оно звучало на протяжении всей речи Иорвинда - и немного после. В голове проповедника роились мысли, строились и рушились мосты, возводились цепкие планы. Одна нить рвалась и тянула за собой другие - но в то же время, рождалась новая ткань, сплетающаяся в нечто предельное. Все там было ядовито и безжалостно. Агарес схватил новую весть и ворвал ее в свои бесконечные мыслительные цепи.
"Как невовремя. Впрочем..."
"...Всему найдется применение."
Он говорил монотонно, торжественно, напряженно. Казалось, проповедник взволнован.
- В истории жречества Высших существует тридцать три знаков воли Нь'ота, двенадцать предзнаменований Провидения и семь явлений Пустоты. Все они почитаются и изучаются, ибо нет более высокой чести для истинно верующего, кроме прикосновения к сокровенному мира сего. Иорвинд, - Агарес повернулся к жрецу. Его глаза пылали, - Если твои слова не несут в себе ничего, кроме правды и только правды, ты будешь возвышен. Но если ты ошибся...
"...Если жрец не будет полезен, от него можно будет избавиться."
Проповедник подошел к жрецу вплотную. Молодость. Живые, бьющиеся под серой шкурой сила и норов. Агарес их ощущал, там, внутри. Они вызывали у него... Усмешку?
Весельем от проповедника и не пахло.
Он сел напротив жреца. Его тон стал требовательнее.
- Как ты получил это "послание"? Опиши. Кто ещё знает о... "Знаке"?
[NIC]Агарес[/NIC]
[AVA]http://forumstatic.ru/files/0018/4e/5f/53744.png[/AVA]
[indent] Агарес отвечал.
[indent] Его голос, отторгаемый низкими, рыхлыми сводами, заполнял собою всю нору и звенел в ушах Иорвинда. Его речь сочилась пафосом, как переспелый плод, суть её терялась в форме, в тоне и интонациях, до боли напоминающих отцовы. Жрец беззвучно сглотнул — слюна застряла в пересохшем горле. Перед глазами плыло; от тесноты ли, темноты, спёртого пещерного воздуха или дурмана, витавшего в нём, или от переизбытка мыслей, эмоций, от потери связи с реальностью — неважно.
[indent] Какое-то истеричное веселье щекотало Иорвинду нервы, отчего уголки губ едва приподнялись — совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы сделать черты морды на порядок резче. Волнение, даже страх, сжимающие печёнку, как на грани сна, когда резко срываешься вниз, вперемешку с восторгом и... любопытством? Азартом? Удовольствием — уж точно.
[indent] Взгляд волка, невзначай игривый, пронзил глаза Агареса в тот самый миг, когда проповедник повернулся — и сразу был учтиво уведён чуть ниже, на пасть, исторгающую мёд. И мимолётную, слабую, как бы ненароком оброненную угрозу.
[indent] "...то я просто ошибся. Все ошибаются," — Иорвинд коротко кивнул, скорее ради того, чтобы показать собственную "внимательную сосредоточенность", чем ради согласия со словами пастра.
[indent] Приближение Агареса заставило мир вокруг схлопнуться ещё сильнее. Шерсть на загривке жреца невольно колыхнулась, но не более: волк поднял глаза чуть выше, полностью раскрывшись для восприятия, словно ища опоры у ускользающей реальности вокруг. У корней, что нелепо торчали из стен, у мелких катышков глины под пальцами, у сквозняка, слабо веющего от входа и хоть немного разрежающего дурманное марево.
[indent] Всё это казалось ему столь же близким и понятным, сколь смутной — глухой, недоступной для контакта — фигура, возвышающаяся перед ним.
— Это случилось на Опушке. Я отринул мир и сосредоточился на Эруине — а потом воззвал к Провидению, просил его подать мне знак, если на то есть воля Нь’ота. В ответ, — волк слегка ушёл в себя — глаза его загорелись, а на губах мимолётом блеснула тень удовольствия, — время остановилось. Тяжесть небес придавила меня к земле, а после я услышал голос — голос, исполненный колоссальной мощи. И он сказал мне... то, что я вам только что сказал: «Мы видим. Алое солнце. Слепнет и губит. Мы. Видим. Грядёт. Раскол.» Слово в слово. Потом всё закончилось. Сперва я хотел доложиться Отцу, но... кхм. При всём уважении, Святейший, я не думаю, что это хоть как-то помогло бы его... состоянию. Возможно, и вовсе осталось бы незамеченным. А, как мне кажется, это важно. Нь’ота не стали бы размениваться словами просто так.
[indent] "Кто ещё знает? Интересный вопрос."
[indent] Действительно, интересный. Иорвинд вдруг взглянул на Агареса пристальнее, чем раньше — рассеянность в его глазах, связанная с наплывом воспоминаний и эмоций, вновь сменилась толикой скепсиса.
[indent] Перед жрецом стоял Проповедник. Самый верный и близкий слуга Нь‘ота. Самый верный и близкий — после Эруины — советник Раилага. Почему же столь достопочтенный мудрец, переживший смену обоих пастров, не обратился к Провидению лично, едва узнав о пропаже Матери? А если и обратился — почему Провидение не ответило ему, а предпочло поделиться соображениями с ним, Иорвиндом, простым жрецом? А если оно всё же ответило... Почему Агарес ведёт себя так, будто впервые слышит о "Расколе"? Или, возможно, просто не ожидал услышать о нём от одного из подчинённых? Решил умолчать, даже от остальных жрецов, во благо стаи? Но тогда почему Провидение...
...во благо ли?
- Об этом знаем пока только Вы и я, Святейший. — "Ох, Нь’ота." Винт чуть прищурился, чувствуя, как холодеют подушечки пальцев и как начинает сосать под ложечкой. Лёгкое раздражение кололо ему сердце — от собственных сомнений, неопределённости, невозможности читать волков вокруг так же хорошо, как знаки Природы. Если бы волк только не боялся ошибиться, сделать неправильный вывод, свернуть не туда...
[indent] ...его бы здесь давно уже не было.
Отредактировано Иорвинд (23.09.2018 17:25)
Для Иорвинда
Агарес снова выслушал Иорвинда.
- Пророчество... Все так. - заключил Святой по завершению описания.
Планы Святого были живым организмом. Дышащим, кровоточащим, изменяющимся... Паразитом. Плесенью. Они захватывали все, до чего могли дотянуться, обволакивали, высасывали все соки и делали своей частью. Приживались. К моменту окончания исповеди Иорвинда новая плоть - пророчество - прижилась, шов на ней затянулся.
Через секунду Агарес уже знал, что сделает и скажет.
- Видимо, Нь'ота действительно благоволят тебе, юный жрец, ибо оно наградило тебя острым умом и наблюдательностью, - взгляд Агареса стал мягче, огонь в его глазах притих, - Ты предусмотрел мои опасения... Я говорю о Раилаге. Потеря Эруины - тяжелое бремя для нас всех, но для пастра стаи оно отягощается чувством не менее глубоким, чем истинная вера.
[indent]
"Он так уязвим сейчас. Он так..."
[indent]
"...Слеп."
[indent]
- ...Он силен, он сильнее, чем кто-либо, но... - Агарес прервался, вырвав из груди тяжелый вздох. На несколько секунд он выглядел так, будто принимает тяжелое и неотвратимое решение, а после снова обратился к жрецу. Он светился решимостью, в которой не осталось и следа той жутковатой, натянутой струны - Агарес уже знал, что предпринять, и оттенок, выдающий его природу, пропал, будто его и не было. Перед жрецом сейчас стоял Проповедник, истинно ратующий за веру, за стаю, с больной из-за их невзгод душой. Тот Проповедник, каким его у всех принято считать.
- Иорвинд. Тебе я говорю это лишь потому, что ты, возможно, действительно избран Нь'ота для донесения их воли. Я не знаю, что именно таилось в тебе и что скрылось от моих глаз, - Проповедник было осекся, - ...Но я не могу отступаться от знака Провидения, ибо оно всезнающе. Иорвинд, сейчас Раилаг не в силах править стаей. Боюсь, он какое-то время не сможет зреть блага для всех нас. Пропажа Эруины... Затуманила ему разум.
[indent]
"Туман, из которого он не выйдет. "Слепнет и губит", да-а..."
[indent]
- Удел жрецов - высший долг, но в такое тяжелое время мы не можем забывать о земном. На пороге - зима, Иорвинд, и приметы говорят о том, что она будет тяжкой.
Агарес вздохнул снова, отведя взгляд в сторону.
- Я вынужден просить тебя о помощи, Иорвинд. Раилаг не должен узнать о пророчестве. Я могу рассчитывать на тебя?
Святой не стал дожидаться ответа, он встал и направился в сторону выхода. От него исходило тепло.
- Теперь идем. Настало время молитвы.
"Помолимся же, братия и сестры."
[NIC]Агарес[/NIC]
[AVA]http://forumstatic.ru/files/0018/4e/5f/53744.png[/AVA]
Сложно увидеть то, что прямо перед глазами
Со всех концов Хвойного леса летели весточки, и ни одной, где бы говорилось что-то об Эруине. Пастр-самка словно исчезла с территорий стаи, и кто-то делает всё, чтобы её не нашли... Волки попрятались в свои норы - никто не хотел смотреть в глаза Раилага, и тот в одиночестве ждал последние патрули, чтобы стойко принять очередные пустые доклады. Вдруг тишину на поляне нарушило неуверенное тявканье вестников, и к Древу приблизилось трое волков.
Один из них, Иорвинд, уединился с проповедником для того, чтобы поведать о предсказании, которое во время молитвы в патруле было ниспослано Нь'ота. Агарес же не только не дал желаемого объяснения или трактовки, но и косвенно запретил рассказывать о о таинстве кому-либо, особенно - пастру. Диалог в этих покоях, похоже, еще сыграет свою роль в будущей судьбе Иорвинда... И всей стаи.
