Мне кажется, люди склонны недооценивать важность слов и влияния языка на наше сознание. И дело тут не только в “словом можно убить”, но и в конкретном построении языка, то, что человек замечает или не замечает. Например, в Стенфордском университете провели эксперимент, результатом которого оказалось, что русскоговорящие быстрее различают цвета синих оттенков, чем англоговорящие (вероятнее всего, делаю вывод ученые, потому что в русском существует голубой и синий, и это два разных слова, в то время, как в английском только blue). Был еще ряд экспериментов, где сравнивали особенности мышления определенных людей с языками, на которых они говорили и думали. Например, на что делают акцент англичане и немцы, когда описывают один и тот же видеоролик, который им показали. Или какие эпитеты давались одним и тем же словам носителями разных языков, в зависимости от того, к какому роду принадлежит конкретное слово.

В этой всей истории меня больше всего поражает эффект называния. Собственно, почему появилось множество странных терминов (например, кэтколлинг, квир и т.д. и т.п.). Можно подумать - раньше же жили без них, и все было в порядке, зачем нагружать язык? Или зачем нужны  феминитивы вообще, только портят мелодичное звучание речи. А нужно это все для того, чтобы явление, которое было в тени, наконец стало видимым. Пока нет названия, нет и явления.

Мне в голову в свое время впечаталась одна задачка, которую я услышала лет пять назад. Ехали сын и отец в авто, и попали в аварию. Отец умер сразу, сына доставили в больницу. В палату заходит врач, и говорит: “Я не могу его оперировать, этой мой сын!”. Как такое может быть?

Ответ, в общем-то, очевиден. Но когда мне задали эту задачку, я зависла на несколько минут, насколько очевиден и прост был ответ, и насколько трудно он пришел в мой мозг. Врач - это его мать. То есть, как бы наличие матери в этой истории не очевидно, и оно спрятано. Потому люди и пытаются ввести в обиход феминитивы, чтобы присутствие в профессиях женщин не было настолько незаметным. Понятное дело, строение языка - это история, с ней никто не спорит, но язык развивается, и развивался раньше, и будет развиваться в будущем, хотим мы этого или нет.

И вот такое вот как бы отсутствие явления, если нет слова, обозначающее это самое явление - это очень распространенная штука, которая работает почти во всех сферах жизни. Моя терапевтка меня постоянно этим мучает: она может минут пятнадцать меня мусолить, чтобы я наконец назвала чувства, которые испытываю в той или иной ситуации. Именно назвала, а не описала - поскольку, когда я даю чувствам условное имя, они становятся видимыми для меня, и я могу лучше их замечать и определять в дальнейшем. Это тоже сродни какой-то магии, когда такая, вроде безобидная вещь, как слово оказывает огроменное влияние просто на то, как ты видишь и  воспринимаешь все окружающее тебя.

И еще немного о шутках. Я вот не знаю, как к ним порой относиться. Меня иногда реально раздражает, что человек говорит что-то оскорбительное, обидное, но делает это как бы шутку, и из-за этого ее нужно прощать и не относиться серьезно. Такие люди часто злоупотребляют, чтобы пройтись по больному, а потом состороить из себя дурочка или дурочку (ну я же пошутила!). Это мощный механизм защиты и борьбы - осмеять, сделать как бы незначительным. Проблема заключается в том, что это хорошо работает, когда человеку нужно пережить трудный период своей жизни, но до поры до времени. Иногда у тебя только два варианта - посмеяться, или спиться. Но рано или поздно придет момент, когда стоит сказать: “Посмеялись, и хватит. То, что происходит - это очень серьезно, и я сейчас готова встретиться с этим лицом к лицу, не прикрываясь юмором”. Шутка не столь безобидна, как может показаться. Шутя, мы как бы обесцениваем переживания и проблему. Не решаем, а убегаем - как бы и не существует этой проблемы вовсе.

Конечно, это не повод не шутить, иногда даже не повод отказываться от чернухи. Как бывает с любым явлением, нельзя что-то однозначно демонизировать, и обзывать неполиткорректный юмор злом во плоти, и уж точно не стоит за него сажать людей в тюрьмы, например. В этом плане мне нравится точка зрения одного американского комика, W. Kamau Bell, который утверждает, что это  скорее вопрос того, хочет комик заморачиваться или нет, придумывая свои шутки, потому что часто какие-то оскорбительные темы можно подать так, чтобы это не выглядело оскорбительным, но при том суть шутки особо не менялась. Опять, все та же игра слов.

Потому я скептически отношусь к  “я просто пошутил” или “это просто слова”. Это никогда не “просто”, слова имеют огромный вес и значимость, пусть их нельзя потрогать и ощутить.