[indent]Гера страдала от падучести - болезни, из-за которой она часто испытывала недомогания, сонливость, иногда теряла сознание, часто жаловалась на шум в ушах. Жалость к старшей дочери быстро превратила материнскую заботу в нездоровую любовь, которая всецело дарилась хворой Гере. Иттер доставались только родительские претензии, которые она должна была реализовывать за двоих. Почти всё своё детство ещё ни в чем не повинное дитя провело в аромате трав возле больной сестры. Всё это угнетало котёнка, она мечтала присоединиться к играм снаружи, но мать не разрешала ей этого, всё время укоряя дочь за эгоизм. Многократно, когда Ренек уходила на охоту, Тера получала строгий наказ: следить за своей сестрой. Но однажды утром, когда усидеть на месте не было никаких сил, а материнские шаги затихли, Иттер уговорила сестру пойти поиграть с другими котятами. Ренек и целители запрещали слабой Гере совершать резкие движения, ведь это всегда приводило к припадку, но сёстры были ещё слишком малы, чтобы бороться с самыми естественными детскими желаниями. Терри была очень счастлива очутиться в компании здорово подвижных, адекватно говорящих сверстников, и быстро позабыла о Гере, которая очутилась на другом краю площадки для игр. Львята пищали, рычали, свернувшись в единый мохнатый ком, как вдруг все они бросились врассыпную, испуганно крича. На крики сбежались доулы и нашли посреди пещеры бьющуюся в конвульсиях Геру, из пасти которой шла кроваво-красная пена. Тера, услышав знакомые хрипы, поняла, что случилось нечто плохое, и спряталась за спинами своих новых друзей. Доулы и мамы быстро похватали своих отпрысков и понесли прочь, и маленькая Иттер осталась совсем одна в окружении травников, целителя и доул. Она чувствовала на спине злые взгляды, но боялась встать и подойти к сестре. Она боялась, что мать разозлится, и в глубине души мечтала, чтобы сестра в эту ночь умерла.
[indent]Маленькими несмелыми шагами Терри шла по каменному коридору и отчётливо слышала своё сердцебиение. За её спиной в общей пещере шептались львицы, а впереди была кромешная тишина. Сглотнув подошедший к горлу ком, малышка высунула из темноты свою голову и увидела мать, возле живота которой мирно спала сестра. Глаза родительницы пронзили Теру, и в этот момент между ними что-то навечно разорвалось. Не услышав криков, котёнок засеменил было к матери, но загривок той поднялся, а хвост забился в неистовом танце, давая понять, чтобы дочь не приближалась. Напуганная и непонимающая, Иттер опустилась на голый холодный камень и осталась там до самого утра. На следующий день кто-то из взрослых справедливо обозвал её сиротой.
[indent]С тех самых пор Иттер оказалась предоставленной самой себе. Большую часть дня о ней заботились доулы, но ничто не могло заменить материнской любви. Со временем Гера окрепла, целителям удалось её выходить, и она всё чаще выходила играть к остальным котятам. Так наладились их взаимоотношения, сёстры быстро позабыли ту ночь, но стареющая Ренек была слишком зациклена, чтобы оправдать свою младшую дочь. Из-за этого Иттер испытывала чувство вины, и пока её хворая сестра расцветала, абсолютно здоровая Терри чахла у всех на глазах.
[indent]К моменту выбора своего пути в жизни Терри подошла неготовой. Её не интересовали ни охота, ни патрулирование, ни общение с другими племенами. Она не видела примера для подражания ни в родителях, ни в других взрослых, которые вызывали у неё страх и недоверие. Только с одной самкой ещё с самого глубокого детства у Теры сложились положительные взаимоотношения -  это была сестра королевы Ухуры, Шуннари, на тот момент бездетная, но мечтающая о супруге и котятах. Шуннари часто брала Иттер за пределы лагеря, показывала ей окружающий мир и учила азам охоты, но когда сестра королевы забеременела, их дружба резко прекратилась. Не в состоянии осознать правды, Тера начала искать в себе недостатки, которые могли оттолкнуть Шун, и это только усугубило её состояние. Вкупе с чувством вины перед матерью она потеряла всякий интерес к жизни и зареклась не заводить отношений с самцами, которые могли бы привести к беременности.
[indent]Прайд ждал от каждого молодого льва каких-либо успехов, поэтому взрослые то и дело пытались направить Иттер в какое-нибудь русло. Но в тренировочных боях учеников львица бесстыдно поддавалась, с ней было просто невозможно бороться, а на охоте она пригибалась вполсилы, словно намеренно хотела привлечь к себе внимание добычи. Наблюдая за всем этим исподтишка, Ренек не хотела терпеть позора. Пока её любимая дочь показывала хорошие результаты в воинском деле, мать неожиданно ворвалась в жизнь Иттер и принялась властно над ней командовать. Сил и желания сопротивляться у той не было, поэтому начался новый виток отношений с родной кровью.
[indent]Под протекцией матери Иттер пришлось зашевелиться. Она научилась охотиться на кого-то крупнее лемминга, однажды даже в одиночку поймала маленькую горную козочку, которую попробовала сама королева Ухура. Гера научила сестру основным приёмам и правилам боя, после чего Теру уже нельзя было вновь обозвать бестолковой. Но Ренек никак не поощряла успехи младшей - она требовала от неё большего, словно ей было недостаточно успехов Геры. Без какой-либо моральной поддержки и похвалы прошёл целый год. Когда другие подростки уже делили быт со своими наставниками, Иттер бесцельно бродила по родным территориям. Ещё в детстве она выучила много трав и знала каждую - могла по одному лишь запаху рапортовать о способе её хранения, применения и месте произрастания. Кажется, никто, даже Ренек, не догадывался об этом, следовательно, не пытался развивать. Тайна вскрылась совершенно случайно и сильно повлияла на ближайшие годы жизни львицы.
[indent]Каждую осень, с приходом первых холодов, на прайд снисходило безумие - так между собой молодняк называл дни подготовки к зиме. Хоть целители и предсказывали довольно точно погоду на грядущий сезон, в дань традициям львы выходили в нейтральные земли и отлавливали старых, больных и слабых животных, мясо которых сохранялось на случай суровой погоды. На эту охоту брали всех, кто был способен загонять или резать дичь - и подростков, и спешащих в иной мир взрослых. В один из отрядов, на который пришлась лишь пара пожилых охотников, попала и Тера вместе с сестрой. Падучесть Геры уже не давала о себе знать несколько месяцев - всё лето самка удачно тренировалась, никакие травмы и короткий сон уже не вызывали столько хлопот вокруг неё. Всё шло гладко и тогда, на пути в ничейные земли, и во время самой охоты. Когда пришло время возвращаться обратно с добычей, каждый взял себе по туше на спину и поволок в сторону дома. Взрослые хвалили молодых, а молодые заслушивались историями взрослых, и последние тёплые солнечные лучи сушили кровь на благословенных тушах. Вдруг в хвосте отряда раздался грохот и позабытые Терой хрипы. Резко обернувшись, она увидела сестру, придавленную старым оленем. Пока остальные смеялись, травница сбросила с себя ношу и ринулась на помощь. Широко раскрыв пасть, она пыталась унюхать хоть что-то полезное - травы, кусты, мхи... Наконец остальные поняли, что дело не чисто, и помогли прижатой самке глубже вдохнуть; в это время Тера бросилась прочь, и все подумали, что она вновь испугалась, как полтора года назад. Но через считанные минуты она появилась с полной пастью каких-то лекарственных трав, и вскоре Гера уже была на ногах. Те, кто только что готов был клясть Иттер, теперь восхищались ей. Уже в конце следующего дня весь прайд узнал о чуде, которое спасло жизнь подающей надежды воительницы. Впервые в жизни на Теру смотрели не с сочувствием или недоверием, а с удивлением и поощрением, а сам престарелый целитель взял её в ученики. Ренек не верила своим ушам, но Гера тут же заступилась за сестру - всё, что не сходило с уст племени, было правдой. Тогда Иттер впервые почувствовала своё течение и бросилась в бурный поток призвания с головой.
[indent]Пошёл третий год от рождения. Гера в ту же весну обручилась со своим старым товарищем Марсом. Иттер, оттаявшая и повзрослевшая, позабыла о своих детских обидах и тоже искала свою любовь. Опыт ученика врачевателя подарил ей уверенность в себе и стёр страх перед взрослыми. К тому времени отец её умер, мать замкнулась в себе и ушла в грот Познания доживать свой век. Оставшись без надзора, молодая самка познавала себя. Ещё будучи подростком, она пробовала завести отношения с другой львицей-ровесницей, но из этого ничего не вышло. Осознав свою тягу только в противоположному полу, Тера очень избирательно общалась с некоторыми его представителями. Почти всё своё время в отсутствии нуждающихся в ней родственников и партнёра, Иттер проводила со старым целителем. Он обнаружил в ней чутьё и развивал его, расширял круг известный ей трав и даже допускал до родов, считая, что не только доулам полезно уметь помогать роженицам. Обучение интересному делу преобразовало в кошке всё, начиная от внешнего вида и заканчивая её раньше очень скованной речью. Целитель заменил ей родителя, давал советы обо всём на свете и никогда ни в чём её не упрекал. Наблюдая за ним и анализируя, далеко не глупая Иттер смогла познать базовые модели поведения, необходимые не только в её будущей профессии, но и в обычной жизни. Забитое и безнадёжное подобие львицы, которое могла бы "вырастить" Ренек, наконец-то начало обретать крылья.
[indent]Когда мать заболела, Тера вызвалась ухаживать за ней. Это вызвало одобрение среди прайда, но сам целитель неохотно доверил старую кошку дочери. Он боялся, но ничего не говорил. Ренек была совсем плоха - много спала, почти ничего не ела, не говорила и только злобно сверкала глазами. Испытав сочувствие, Тера делала всё возможное, чтобы облегчить затянувшуюся предсмертную агонию. Однако в сердце молодой львицы был холод - она помнила детство и юность, помнила пронзающую боль от этих глаз, полных ненависти.
- Мама, поешь, - молила Тера, выплюнув пережёванное мясо.
- Отстань, - бубнила в ответ кошка. Вокруг не было ни души, только они вдвоём.
- Хочешь, я позову Геру? Будешь есть, если она придёт?
- Гера! - вдруг вскрикнула старуха. - Моя доченька, что она с тобой сделала? - глаза её вспыхнули, словно наступила ночь. - Она убийца, она ещё в утробе выпила всю твою кровь...
- Мама, о чём ты?.. - чувствуя подступивший к спине холод и глотая слёзы, Тера еле дышала.
- Убийца! - в каком-то исступлении выкрикнула Ренек и, выпустив когти, бросилась на собственную дочь.
[indent]С силой, не свойственной голодающей и умирающей кошке, она прижала Иттер к земле и начала яростно молотить её по морде лапами. Скованная страхом и обидой, львица молча, без единого звука, рыдала, получая один удар за другим. Перед закрытыми глазами проносились сцены, раны от которых так старательно штопались всё это время; умирала надежда, разрывая ещё такое молодое сердце; улыбалось сострадание, которого никогда не было. Одним рывком Иттер сбросила с себя мать и контратаковала. Она, не выпуская когтей, встала одной лапой на шею, продолжая безмолвно получать удары по нежному неприкрытому животу. Не колеблясь ни секунду, она поставила вторую лапу и надавила всем весом тела. Громкий хруст эхом пронёсся по гроту и вернулся жестоким оскалом, смоченным горячими слезами и стекающей с морды кровью. Положив тело так, словно мать умерла во сне возле заботливо оставленного дочкой пережеванного мяса, Иттер сбежала из лагеря.
[indent]Когда она вернулась с зажившими ранами, ей сообщили страшную весть - Ренек умерла. Не проронив слёз, Иттер сухо рассказала, как ушла в тот день к реке за одним хорошим средством от боли, но, оступившись, покатилась по каменистому берегу, откуда и появились все эти шрамы. Никто не лез к ней, все считали, что ей нужно время, чтобы пережить утрату. Как и всегда, старый целитель не смог её ни в чём упрекнуть.
[indent]Когда Тере и Гере исполнилось по 4 года, сама Иттер смогла спрогнозировать ухудшение климата на севере. Посовещавшись с приближенными, королева Ухура объявила о возобновлении обязанности львицам давать потомство раз в три года. Под это правило попали немногие, в основном ранее не рожавшие молодые самки. Обязанность распространилась и на Иттер, что её нисколько не обрадовало. После смерти матери она вся отдала себя работе, готовясь заменить своего наставника. Когда по прайду разлетелась новость о том, что Гера и Марс ждут котят, был устроен самый настоящий праздник. Пока все бурно обсуждали молодых и грели набитые мясом животы, Ухура отвела Иттер в сторону и завела престранный разговор.
- Ты ведь знаешь, что моё слово не обойдёт тебя стороной. Твой старик невечен, и он заслуживает узнать от тебя хорошие новости. - ласково, но не допуская возражений, мурлыкала она. - В этом году совет запоздает, да и кто знает, кого на этот раз приведут наши южные братья. Зачем ждать? Ты знаешь его уже давно, он уважаемый координатор, но совершенно несносный лев. Мне кажется, вы подружитесь.
[indent]Иттер действительно знала, о ком говорит королева. Ренегат - с рыком принятый в Северный прайд самец, очень сильный, но совершенно не приспособленный к совместному быту. Он даже спал всегда в отдельной пещере, чураясь остальных. Ухура хотела простого - здоровых и крепких львят, которых не нужно будет выхаживать. Многие, но только не королева, забыли о болезни Геры и возлагали все надежды о потомстве на неё. Осознав это, Иттер не оставалось ничего иного, кроме как согласиться.
[indent]Об этом союзе знали трое - он, она и королева. Никто никогда не спрашивал у свободных львиц, от кого они беременны, об этом даже не слагались слухи. К тому же, пока живот не рос, можно было молчать. Все трое так и сделали. Играя роль одинокой самки и сторонясь Ренегата, Тера отправилась со всеми молодыми львицами на совет двух племен, где происходили все знакомства между одиночками. Пары подбирали королева севера и король юга - они долго совещались наедине и затем знакомили кандидатов друг с другом. Ошибки совершались редко - правители знали своих подданных и знали, чего те хотят. Отдыхая в одиночестве (Тера терпеть не могла все эти возбужденные разговоры о самцах), ученица целителя вдруг услышала шорох шагов. К ней приближался молодой и привлекательный лев, держа в пасти пучок мяты. Видимо, кто-то решил подшутить над Иттер и послал его сюда ради смеха.
- Что тебе нужно? - довольно холодно и настороженно сказала она.
- Ухура сказала, что здесь я могу найти талантливую травницу, совершенно удивительную и не похожую на остальных невест, - неуверенно промурлыкал он, явно испытывая дискомфорт. Это заставило Теру улыбнуться, и между ними завязался разговор.
[indent]Этим львом оказался Анор - патрульный южного прайда. Он был на год старше Иттер и пришёл на совет скорее по принуждению, нежели из желания завести супругу. Но, испытывая себя, он поддался на уговоры Ухуры и решил хоть с кем-то познакомиться. Незнакомка, отделившаяся от всей этой суеты, произвела на него впечатление, и он испытал к ней самые нежные в его жизни чувства. На север эта странная пара пришла вместе. В честь всех помолвок также был устроен праздник, и все пары удалились на свои первые брачные ночи.
[indent]Пока стояли холода, все будущие мамы заметно полнели и были в почёте. Каждый лев в прайде был рад будущему прибавлению и грядущему процветанию. Только Иттер никак не могла ощутить внутри себя присутствие жизни, и её постоянно раздражали вопросы соплеменников о том, когда уже они с Анором объявят радостную новость. Сам самец оказался таким же увлечённым своей работой и много времени уделял патрулям, пока Терри пропадала в лазарете. Между ними не возникло любви, скорее привязанность и взаимоуважение, поэтому они не очень активно старались закрепить свой брак первым потомством.
[indent]Иттер поднималась по одному из ходов в пещерах за льдом - там, наверху, где было общее хранилище, замерзала очень чистая вода. Стоял самых разгар дня и в лагере почти никого не было, а старики и дети мирно спали под надзором доул. Проходя мимо входа в грот Ренегата, Тера краем глаза успела заметить огромную тень, которая набросилась на неё из темноты и увлекла за собой.
[indent]В этом мире нет никакого оправдания насилию. Никто и никогда не виноват в том, что другой распускает лапы. Иттер всегда казалось, что хуже смерти и забытья ничего быть не может, пока впервые в жизни не испытала настоящую боль. Огромная глыба из замёрзшей крови, слёз и душевных мук обрушилась на молодую львицу телом изменника. Он удерживал её, больно прикусывал загривок и действовал в том темпе, в каком ему хотелось. Боясь привлечь внимание, Тера молчала. Это продолжалось недолго, всего несколько минут, но они казались ей вечностью. Всё это время самка чувствовала на себе взгляд, но не его, а её. Она чувствовала себя принесённым львятами в лагерь полуживым зайчонком, с которым потешаются жестокие малолетки, а их родители смотрят и упиваются этой жестокостью. Безвольным набором органов, которые должны принести прайду здоровое потомство. Она даже не сразу вспомнила, что уговор троих не был отменён.
[indent]Следующей ночью её трясло. Но ватных ногах она поднялась наверх, набросала в переноску лёд, вернулась в лазарет и пропала во сне до самого утра. Анор, вечно занятой, не навестил её, как и никто другой. Наверное, даже если бы кто-то зашёл и почувствовал на шерсти Иттер запах Ренегата, это не вызвало бы никаких сомнений - все болеют, даже великие и ужасные координаторы. Её мысли вне сна были совершенно пусты. Неделю она почти не ела, ходила, говорила и врачевала число по мышечной памяти, ни разу не покинув пещер. Как только её мысли чуть прояснились, она предприняла несколько попыток предотвратить беременность. Тера перепробовала все знакомые ей средства, принимая их в тайне от прайда, особенно тщательно скрывая всё от Анора. Боясь выйти на свет, она сутками прозябала в одиночестве в лазарете. Чувствовала. И когда ей пришлось пополнить запасы мха, они встретились снова.
[indent]Уже не выяснить точно, ждал он её или их встреча была чистой случайностью. Ни он, ни она не пытались завязать разговора, и по какому-то немому согласию акт повторился. Снова и снова. Тера была слишком угнетена его мощью, его напором, его страстью, и доверяла своему чутью на противозачаточные средства. Она принимала их без разбора, просто жевала по очереди; со временем самка даже перестала стесняться супруга, оправдывая поедание странных трав тем, что боится подхватить какую-то болячку, название которой ему всё равно не даст никакой информации. Она отказывала ему в супружеском долге всякий раз, когда спаривание можно было оттянуть, а на следующее утро оставляла метки для Ренегата и смиренно ждала его в укромном месте.
[indent]Он буквально сходил от неё с ума. Сначала томно рычал ей на ушко, а затем в полный голос рассказывал о себе и своей жизни. Кане (как его звали на самом деле) оказался очень интересным собеседником, намного интереснее всех других львов, с которыми Тере когда-либо приходилось иметь дело. Несмотря на то, что они были знакомы с детства, образ жизни и ошибки молодости просто развели этих двух одиночек по разным полюсам. Прошли считанные дни, может быть, не больше двух недель, когда Иттер впервые ощутила себя по-настоящему счастливой и перестала принимать травы. Однажды поздно вечером она, вся пропахшая красными цветами, растущими далеко от лагеря, с огромной улыбкой до самых ушей влетела в переговорную и буквально набросилась на Анора, который до этого мирно беседовал со своими товарищами. Ласка и нежность, с которыми Иттер обнимала мужа, вызвали в окружающих мысль - а не беременна ли целительница? Их догадки быстро оправдались.
[indent]Кане и Тера знали, чьих детей она носит под сердцем. И оба решили молчать, чтобы не вызвать всеобщего переполоха. Они даже шутили, что договор, заключённый с самой королевой, они смогли перевыполнить, заманив на север ещё одного отличного воина. Уже тогда Иттер предполагала, что Анор бесплоден, и оправдывала свою увлечённость Ренегатом праведным желанием исполнить наказ Ухуры. Иногда ей казалось, что она всего лишь во сне, поэтому контролировать себя - глупо, бессмысленно. Счастье и первая любовь вскружили ей голову, нужно было только держать свой язык за зубами.
[indent]Чем больше становился живот Теры, тем меньше времени оставалось этой безумной любви. Оба понимали, что Ренегат по-прежнему является отстранённым от остального прайда. Анор, почувствовав себя будущим отцом, стал намного больше уделять внимания супруге, да и заботливые ученики-травники не пускали округлившуюся наставницу далеко от лагеря. Оказавшись взаперти, Иттер потеряла всякий интерес к жизни. Плод, созревающий внутри, тяготил её, мелкие травмы, с которыми приходили львы, докучали и даже раздражали. Она нередко срывала свою злость на сестре и муже, но никто не придавал этому значения - со смертью предыдущего целителя умерла и проницательность. Только королева изредка заглядывала в лазарет и загадочно улыбалась - знала всё.
[indent]Примерно в середине беременности к Иттер начали приходить кошмары. В них она проживала снова и снова самые ужасные моменты - мысль о смерти сестры в детстве, убийство матери, ложь супругу; и никогда - насилие, с которого начались взаимоотношения с Ренегатом. Казалось, что страсть, вспыхнувшая между ними, физически и мысленно оберегала Иттер от жестокого прошлого, а теперь, когда она таяла прямо у львицы на глазах, ужасы проникали в бреши и изводили ослабевший рассудок целительницы.
[indent]Роды проходили тяжело, как это обычно бывает у целителей и доул, которые сами всю свою жизнь успешно принимают чужих котят. Потеряв одного котёнка - совсем слабого, как она про себя говорила, от брака, - она дала жизнь крепкой девочке, которую Ренегат обозвал достойным для северянки именем - Спарта. Давая львице набраться сил, доулы забрали малышку в тот же день, и довольно долго Спарту кормила совсем другая самка. Тера вновь осталась одна.
[indent]В ту весну прайд получил много котят, в большинстве своём здоровых, поэтому летом все взрослые львы позабыли ажиотаж, созданный королевой Ухурой. Анор вновь погрузился в патрулирование, появляясь возле подруги-жены лишь на часы дневного сна. Ренегат, отстранённый от желанного тела и собственной дочери, всё никак не мог примириться с судьбой и намеренно избегал Теру. Всё в мире шло своим чередом, даже протесты подрастающей Спарты.