Шум в голове. Слова, звучащие одновременно. Многоголосье мыслей.
Раилаг предпочитал слушать этот шум, не распутывая его. Иначе бурный поток слов захлестнёт с головой. Поток идей, страхов, предположений, выводов, подозрений – он всесилен. Он масштабен. Не затихал, не останавливался ни на секунду.
[indent]
Волк молчал какое-то время, смотря перед собой. На свои длинные лапы, на пыль, каменья, жухлые листья. Взгляд блуждал бесцельно, не зная, что ищет, не видя то, что видит в самом деле. Да, ему казалось, будто видел верхушку скалы, и себя там, на ней, а вокруг – жуткий ливень. Непроницаемые стены воды топят мир, чёрная пучина крадёт его, ест.  Эта бездна есть страх.
[indent]
Не впервые Раилаг прибегает к ассоциациям, чтобы обходиться без слов. Слова пугают конкретикой. Слова однозначны. Сложно признаться себе, в каком ужасе пребываешь, ведь так? Поэтому пусть лучше дождь. Дождь может пройти так же внезапно, как начался. С дождём ничего не нужно делать. В отличие от страха. В отличие от страха у волка, который должен вести стаю за собой и подавать пример. Уверенность, точность, хладнокровие, всё, чего ждут от пастр-самца, исчезает в чужеродной пучине, так что он сам перестаёт понимать, каков на самом деле. Такого ещё никогда не случалось. А у него спрашивали, сильно ли он привязан к Эруине. Не-раз-рыв-но. 
[indent]
"Но ведь ещё ничего не предрешено. Можно разыскать. Нужно быть сильным, – просачиваются ниточки слов. – Нужно держать себя в лапах".
[indent]
Неужели это действительно хоть раз кому-то помогло? Волк тряхнул головой, сбивая все мысли обратно, в неразборчивый клубок, и поднялся. Потоптался у входа в логово, с трудом вспоминая, где находится, вскользь осмотрел двух волков, сидящих неподалёку, словно выжидающих что-то. Не хотелось вспоминать про их существование.
[indent]
Поднял голову. Над лесом сгущались тучи. Сверкали молнии вдалеке, раскрашивая верхушки деревьев бледным светом. Лениво катились остатки грома, отдаваясь в груди лёгкой дрожью. Ничего не бывает просто так.
[indent]
– Слушайте! – неожиданно и для себя выкрикнул волк, раздражённый громовыми раскатами. Голос получился таким сухим, резким, что Раилаг даже сам его постеснялся, поспешив повторить чуть помягче: – Слушайте. Кто-нибудь может объяснить, как это вышло? Это самый незаметный член нашей семьи? Или у следопытов нет нюха, чтобы не взять её след? Может быть, она приходит в лес раз в луну, спускаясь с небес? Да, я понимаю и принимаю свою часть ответственности за случившееся, но теперь и вы дайте отчёт.
[indent]
Мысли обросли шипами. Пока они пробирались из мозга к глотке, чтобы превратиться в слова, расцарапали всё нутро.
[indent]
– Что или кто на это способно? Волки Хвойного леса, я хочу, чтобы вы понимали: исчез солидный кусок каждого из вас. И только время ответит, смертельно ли это ранение, или мы сможем его залечить. Есть, что сказать?
[indent]
Он смотрел в упор на волков и ясно видел, что, пусть даже им есть что сказать, они сделают это в другой раз.
[indent]
"Наверное, отвратительно выгляжу".
[indent]
– Тогда не приходите сюда без новостей. Уходите. Скоро пойдёт дождь, он размоет следы. Запахи исчезнут. Времени мало. Я... неубедительно говорю, что вы тут стоите? 
[indent]
Шум.
Многоголосье.
"А где ты был сам?" – шуршали мысли. "Почему бы тебе не поискать?" – лепетали голоса. "Мало делаешь, Раилаг", – смеялись они. Мало.
[indent]
В следующий раз, когда Раилаг пришёл в себя, кругом никого не было. Он понял только, что сидел всё это время и смотрел в землю, как прежде, захлёстываемый бурными потоками страха. Остаться в одиночестве. Без поддержки. Дети? Ещё малы. Им ещё нужна мать. И стае тоже.
[indent]
Небо свисало грязными клочьями. Лес шумел о своём. Древние деревья были безучастны. Земля молчала, в нетерпении ожидая дождя. Было тихо-тихо – как обычно бывает перед грозой.

Отредактировано Раилаг (22.07.2018 14:33)

Тяжёлые воображаемые капли падали на плечи, просачивалась в густую шерсть. Неначавшийся дождь барабанил по голове. Вода в шкуре, под шкурой, вода в крови, разлитая холодными ручьями в венах. Она журчала в груди, замедляя дыхание зверя.
Двое боролись: надежда и страх. Страх силён, зубаст, рвал на части хрупкую противницу, но надежда, как призрак, вырастала из лучиков, проникавших порою сквозь тучи. Злобный, хищный страх метался, рычал, кусая пустоту, лучи же вспыхивали снова и снова. Раилаг был готов поверить в бессмертие надежды, если бы не тот факт, что она как будто бы бестелесна, и исчезнуть может в любую секунду; зато страх здесь. Осязаемый, живой. Плотоядный.
Двое боролись: страх нападал, надежда легко отдавалась в раскрытую пасть, но никто не побеждал. Оба жили в голове зверя, находясь в забавном равновесии битвы.
[indent]
Неожиданно, весьма неторопливо к волку пришло осознание, что кто-то к нему обращался. Чуть погодя, почему-то в обратном порядке, подоспело и другое: к нему прикасались. Настоящее, живое тепло прикосновения осеняло, как огромная птица, расправив крылья над волком, тем самым закрывая его от дождя. Надежда вспыхнула, обдав страх обжигающим светом, и даже приняла очертания. На доли секунды. Эруина?
[indent]
Волк резко повернул голову. Картинка лениво вырисовывалась в голове, но по одному силуэту Раилаг определил, что под боком была не она. И запах не её. Мысли опять замедлились. Небо затмилось, и птица умерла, рассыпавшись ржавыми перьями. Дождь, дождь лил, а страх, негодный шакал, катался в грязи и хрюкал от смеха. Исчезло тепло так же внезапно, как и пришло, и Раилаг, обозлившись, раскрыл было пасть. Он хотел возмущаться, замешкавшись лишь для того, чтоб подобрать слова ядовитее, и выплюнуть их все за раз. Сразить наповал. Насколько отчаянным нужно быть, чтобы медлить и дальше?! Морда пастра вполне отражала всё, что было на душе – негодующий оскал, злобный прищур, направленный, правда, куда-то в горизонт, и вздыбившаяся шерсть на холке.
[indent]
Однако ничего не произошло. Пасть закрылась так же, как и открылась, и язык ускользнул между почти сжатыми зубами. С подбородка капнула тягучая слюна. Вокруг ни дождей, ни вод, и страх, играющий с бликами, исчез, а вместо этого был привычный лес, та же поляна, хмурое небо, и осень дула в морду ветерком, а рядом нерешительно топталась Карьяла. Наваждение убралось восвояси, предоставив Раилагу разбираться с этим вот всем. И он был бы счастлив ощутить прилив сил, чтобы жить дальше, справляться с трудностями, но пока тяжесть настигшего горя непреодолимо тянула вниз. Бессилие и разруха внутри. И это ему, такому унылому чуду, потом красоваться перед стаей? Ох-ох.
[indent]
Он набрал побольше воздуха в грудь, и, отведя взгляд в сторону, выдохнул: 
[indent]
– Умом, умом понимаю.
[indent]
Но вскоре с интересом вернулся к Карьяле, пристально рассматривая её. Впервые по пересохшим каналам мозгов двинулись мысли, никак не связанные с трагедией. Волк любил ставить себя на место других, пытаться смотреть на всё чужими глазами и понять, кто, что и почему делает. Сейчас эта привычка помогла отвлечься. Он изучал волчицу, впиваясь взглядом в жёлтые глаза, надеясь таким образом выяснить, что ею движет. Не получалось. Глаза видели, но не смотрели. Видели смесь растерянности и смущения, и некоторое время даже не придавали этому значения. Молчание затянулось.
[indent]
– Кари, подними голову. Ты молодец. Спасибо, – наконец, произнёс волк, чуть улыбнувшись, и добавил в уме – "но лучше бы искала Эруину".
Да, она определённо молодец. Раилаг был в таком состоянии, что и сам не мог сказать, какова будет его реакция на те или иные поступки; так вот, остаться здесь после всего сказанного было рискованным решением для любого волка. Смело. Настоящая авантюра.
Похвалив Кари, он тут же почувствовал себя деревянным. Он же пытался делать всё, как раньше, и получалось плохо. Камень в сердце тянул к земле, ныл в груди. Улыбки с болью давались крайне дорогой ценой. А ещё он с горечью понимал, что, подойди Карьяла чуть раньше, досталось бы ей тоже. Хотя она проявила внимание к чужому горю. Он не был уверен, что Кари скорбит о его супруге.
[indent]
– Однако волкам нужен пастр, за которым не следят, одинок ли он, бодр ли, сыт ли... как за немощным стариком, – взгляд скользнул с напряжённой морды волчицы в небо, бывшее почти одного цвета с её шерстью. Последние слова прозвучали жёстко, с неприятными нотками.
[indent]
– Поэтому, хоть вы все есть у меня, без Эруины я как будто один. Ты действительно хочешь оставаться здесь и смотреть на мою обыкновенную слабость?
[indent]
Раилаг говорил это в небо. Он сел ровнее, выпрямился, чтобы совсем тут не раскисать, и даже как будто морду сделал беспристрастную. Понимание и разум никак не могли покрыть того факта, что нужно жить, жить нужно много дней. Даже смирение с произошедшем, даже твердая логика, бычья настойчивость не облегчали ровным счётом ничего, потому что волк не понимал, где это всё можно применить. Он не знал, что делать. Он даже не мог заставить себя отправиться немедленно на поиски, потому что боялся найти... растерзанный труп. И вновь почувствовал прилив бессилия, холодный душ из капель, прошедшийся по спине.
[indent]
Зная Карьялу, Раилаг был готов встретить её нежелание куда-то уходить, пока она не убедится, что всё хорошо (а это будет нескоро), но прогонять прямым текстом очень не хотелось, ведь это и заденет волчицу, и казалось Раилагу самым настоящим подтверждением собственной слабости. Он попытался снова посмотреть ей в глаза, но голова была так тяжела, что сама опустилась. Пришлось довольствоваться видом её лап.

Отредактировано Раилаг (04.08.2018 21:50)