Лес нашёптывал Логу сразу тысячами разных голосов. Разобраться в этой какофонии звуков и образов мог только истинный житель леса, сроднившийся с ним душой и телом. Сумевший понять и принять суть окружавшей его листвы, деревьев, самого воздуха, напоённого мириадами духов. Каждая травинка откликалась на зов Лога, но не все они могли помочь.
Эльф отсекал ненужные образы с точностью мага-целителя, пытавшегося купировать страшное проклятье.
Вот оно, нужное определение для Шена. Как иначе, нежели проклятьем можно назвать то, что сейчас происходит с наёмником?
И точно в насмешку над этой усталой мыслью, он обнаружил, что остался один. То есть, совершенно. Голоса леса смолкли. Кех точно нырнул в ледяную воду, сковавшую его тело по рукам и ногам.
Эльф замер, прислонившись к древесному стволу. Мёртвому древесному стволу. Светящиеся пылинки, едва не сведшие с ума нанимательницу, были здесь повсюду. Они медленно кружились в некоем замысловатом танце, привлекавшем всё больше внимания. Лог осторожно оглянулся по сторонам. Духи леса смолкли. В оглушительной и какой-то неправильной тишине он услышал… нет, скорее просто почувствовал отголоски совсем иной песни. Очень схожей со скрипом отбрасываемой крышки человеческого гроба.
И эту жуткую песню пел цветок, произраставший посреди поляны, покрытой слоем умерших растений. На земле то тут то там сквозь это одеяло смерти и уничтожения проглядывали выбеленные кости животных и…
Наёмник сбросил оковы наваждения. Он увидел, как Муха устремилась в сторону найденного Шена. Она попала под влияние проклятья только потому, что была сейчас на земле, средоточие пылинок там было намного выше, чем возле сидевшего на ветке дерева Кеха.
Какое-то мгновение наёмник медлил. Это ловушка – дважды спрашивать не нужно. Но кто её расставил?
Изменённая древней магией русалка, жуткая буря, призраки, теперь это…
Во всём происходящем чувствовалась связь, но кто протянул эту связующую нить для эльфа оставалось загадкой.
Он осторожно облизнул пересохшие губы. Звук этот показался Логу оглушительным в опустившейся на поляну тишине. И в тот самый момент, когда тонкая лиана-щупальце потянулась к ноге нанимательницы, Кех выбросил руку вперёд, посылая в полёт тонкий металлический росчерк метательного ножа.
И лес взорвался криком. Цветок пробудился. Он уже не маскировался под недвижное спокойное растение. Светящиеся пылинки дрогнули и с оглушительным жужжанием втянулись внутрь огромного бутона. Травяной покров взорвался десятком гибких щупалец, хищными плетями опутавших Муху и Шена.
Наёмник оттолкнулся от высохшего ствола и молнией метнулся вниз, намереваясь освободить человека и орку, но в этот момент ему наперерез бросилась плотная тень. Получив удар в живот, эльф отлетел в сторону. Но каким-то чудом успел послать в полёт ещё один нож. На этот раз отравленный. Лезвие легко вошло в ближайшее щупальце, крепко державшее Мухмурлук поперёк туловища. По стеблю распространилось тёмное пятно, тут же щупальце развалилось на куски, точно сгоравший изнутри бумажный фонарик.
Шен заорал, он таки пришёл в себя. А перед глазами Кеха возникли другие, до боли знакомые. Серебристые волосы, заплетённые в длинную тугую косу упали наёмнику на грудь. Дар’Рим прищурилась.
- Не двигайся, братишка, - ласково прошептала она, - Это не твоя война.
Шен опять заорал и в этот момент Кех перехватил косу сестры и стащил её с себя. Эльфы встали друг напротив друга. На заднем плане разворачивалось своё сражение.
Лог усмехнулся.
- Я знал, что это ты.
- Нет, не знал, - всё так же ласково пропела Рим, - И не…
Новый выкидной нож свистнул у её уха, эльфийка отскочила в сторону, зашипев от злости. Но Кех целил не в неё, а в новое щупальце, угрожавшее Мухе и Шену.
Увы, большим он не мог помочь до тех пор, пока не расправится с самой большой угрозой.
- С дороги, сестра, - холодно проговорил он.
- И не подумаю.
Мгновение они стояли совершенно неподвижно, а затем бросились друг на друга, скрывшись в вихре сухой травы и вновь вплеснувшихся на поляну светящихся пылинок.